Сейчас и здесь, в этой стране, в городах очень много страха. Наверное, все мы это чувствуем: мы не знаем, что будет завтра, это непредсказуемо. Но это как раз то время, когда, как говорит Уоррен Баффет, нам надо быть жадными – жадными до возможностей, до инвестиций, до карьерного роста, жадными до жизни. Бойтесь, когда все вокруг жадные, но будьте жадными, когда вокруг вас все боятся.
Я работаю в энергетике уже лет 10. Основной свой опыт я получил, работая в энергетике на постсоветском пространстве. Я начинал работу в Казахстане в 2005 году, потом работал в Лондоне, в Турции, в Камеруне, в Мозамбике, в Китае, в Афганистане, Пакистане, Кыргызстане…этот долгий путь примерно 5 лет назад привёл меня в Украину.
Сейчас и здесь, в этой стране, в городах очень много страха. Наверное, все мы это чувствуем: мы не знаем, что будет завтра, это непредсказуемо. Но это как раз то время, когда, как говорит Уоррен Баффет, нам надо быть жадными – жадными до возможностей, до инвестиций, до карьерного роста, жадными до жизни. Бойтесь, когда все вокруг жадные, но будьте жадными, когда вокруг вас все боятся.
Моя карьера началась в 2005 году в Казахстане. Была такая станция (и сейчас есть) – AES Экибастуз, в Северном Казахстане, город Экибастуз. Многие. наверное, слышали об этом городе по фильму «Место встречи изменить нельзя», когда Промокашку забирают, он кричит: «Я не хочу назад в Экибастуз!» Я никогда не хотел в Экибастуз, пока туда не попал. Бывший ГУЛАГ, бывшая колония, Солженицын там сидел и в основу «Архипелага ГУЛАГ», во многом, лёг именно опыт, полученный в Экибастузе. В 1996 году американская публичная компания AES купила станцию – крупнейшую угольную электростанцию в мире на тот момент, 4 тысячи мегаватт установленной мощности. Чтобы вы понимали: станция была разобрана на металлолом, из 4 тысяч мегаватт работало 300, и то 5 дней в неделю. На складе оставалось угля на 7-8 дней в таком режиме, в стране были веерные отключения. Ничего не напоминает? Надеюсь, что нет, но боюсь, что скоро нам напомнит.
Зачем они туда пришли?
Этот вопрос я часто задавал и коллегам, и моему бизнес-партнёру, который стоял у истоков этого проекта. Они пришли туда именно из-за посылки Уоррена Баффета, с которой я начал, решили быть жадными, когда все вокруг них боялись. Большинство западных инвесторов не могло найти Казахстан на карте, я уже не говорю об Экибастузе. Но компания AES, c теми ценностями и принципами, с которыми она приехала, не побоялась и вошла.
Именно в этой компании мне посчастливилось поработать в 2005-2008 году, в развитии её, становлении и, наверное, в конце этой компании. Но что произошло за это время и вывод, который я сделал для своей карьеры: очень важно, чтобы в карьере и в компании были принципы, чтобы были те самые ценности и та культура, в которой вам комфортно работать. Если её нет, это будет не жизнь, а работа. Вы должны тратить 8-10-12 часов в сутки, чтобы идти куда-то и делать что-то. Если вы не разделяете ценности культуры компании, в которой вы работаете, то зарплата не стоит того, чтобы туда ходить.
Почему AES были успешны в Казахстане? Потому что люди ходили туда не как на работу, а с целью – с целью сделать новый бизнес в Казахстане, его развить и внедрить в него те принципы и ценности, которые были в AES не только на этой станции, но и в стране в целом.
В чём это заключалось?
AES никогда никому не платила взяток. До сих пор мне никто не верит, когда я это рассказываю, но так и было. Одна из крупнейших станций, 15% от всего производства электроэнергии страны, огромное количество желающих – от санэпидстанции до угледобычи и т.д., и т.д., которые хотели, чтобы им платили взятки. Ни разу никому. Правда, пришлось купить один и тот же угольный разрез 3 раза. Потому что первый раз купили – и его забрали, второй раз его арестовали, третий раз уже не трогали. Да, это платёж за принципы, но вокруг этих принципов сплотилась команда, которая смогла достичь высот, которых я не вижу у многих и многих компаний в постсоветской энергетике.